Как белый голубь в стае воронья -Среди подруг красавица моя.Как кончат танец, улучу мгновенье -Коснусь ее руки в благоговенье.И я любил? Нет, отрекайся взор:Я красоты не видел до сих пор!Перечитала. Сначала поймала себя на мысли, что слова смутно знакомы. Потом сообразила, что это Шекспир, «Ромео и Джульетта».
Понятно. Очередной фейк. Кто-то решил поприкалываться или запудрить мозги. Наверняка думает, что она сейчас растает, начнет охать и ахать, что до нее сам Дуглас Бут снизошел в самом романтичном своем образе Ромео. Но Юлька-то не такая.
Уже почти нажав на «отправить в черный список», задумалась. Можно ведь и просто развлечься. Тем более человек нарывается.
«Ты кто?» – быстро набрала сообщение.
«Ромео». – Предсказуемый ответ.
«А на самом деле?»
«На самом деле. Ты же Джульетта? Почему я не могу быть Ромео?»
Юлька хотела было возмутиться: с какой стати он переиначил ее имя? А потом вспомнила про статус – своей же рукой набрала. И забыла.
«Хорошо. Поймал. Ты мальчик?»
«Обижаешь».
«В смысле? Девочка?»
Огорченный смайлик в ответ. Ну и ладно. Сам напросился. Понимала, что специально дразнит и травит, потому что настроение плохое. Потому что у Джульетты нет проблем, а у Юльки…
«Просто гадко на душе. Вышел в интернет развеяться и увидел тебя. Ты мне понравилась. Думал, найдем общий язык», – ответил Ромео.
Надо же, еще кому-то плохо! То есть она, конечно, не думала, что в данный момент проблемы навалились только на нее.
«Но мы же незнакомы?»
«Нет. А ты разве не замечала, что легче признаться незнакомому?»
«Замечала. А чего гадко-то? Осеннее обострение?»
Юлька даже не сообразила сразу, что общение перешло на иной уровень. Ромео, кем бы он ни был, смог зацепить ее, ненавязчиво подсадить на крючок. Рассказал о себе – всего ничего, но достаточно, чтобы расхотелось стебаться.
«Просто достало все! Родители то не дают самостоятельно принимать решения, то твердят, что уже взрослый, пойми их. У тебя так бывало?»
Ей не хотелось сразу вот так все выкладывать. Поэтому ограничилась унылым смайликом.
«Вот-вот. Ты небось посчитаешь что я слабак и ною».
«Да нет».
«Могучий русский язык. Утверждение и отрицание в одной фразе».
Отправила усмешку.
«Ну, у тебя-то нет проблем. Тоже, что ли, написать так? Может, поможет?»
Опять статус аукнулся.
«Напиши».
Перебрасывались репликами еще минут сорок. Не сказать, о чем именно. Так, игра слов. Кстати, Юльке понравилось, что не надо бесконечно ждать, Ромео печатал довольно быстро. И грамотно. Начитанный, видимо. А что решил пожаловаться – так накопилось все, надо же куда-то выплеснуть.
Юлька поддерживала имидж беспроблемной Джульетты. Успокаивала, давала советы, писала, что все наладится и будет отлично. Осознавать, что где-то есть тот, кому нужны эти слова, ей понравилось.
«Можно, я еще тебе напишу, Джульетта?»
* * *
МАКСИМ
мы хатим на день раждение новый гот 8 мартапроста так чивонибуть
тваи сестронки ВИКА и НИКА.
(Записка на холодильнике)Максим распечатал копилку. Монеты высыпались на покрывало звенящим ручейком. И пятачки, и десятки, и рубли, сэкономленные на обедах и брошенные просто так, щедрой рукой. На глазок – не меньше тысячи. На что начал собирать, уже и сам забыл. Наверняка на какую-нибудь ерунду. Их и тратить не жалко.
Максим твердо решил, что подарит Юле мягкую игрушку. Загвоздка была в том, как это сделать. До всех праздников еще как до Китая. Не вручишь же просто так. Подумает, что рехнулся. Или влюбился. А он просто хочет, чтобы у нее дома сидел кто-то посимпатичнее ободранного медведя.
– Я гулять.
Чмокнул читающую маму в щеку.
– Хлеба и молока купишь? Деньги в кошельке.
Вика и Ника, еще секунду назад увлеченно проигрывающие свой бесконечный кукольный сериал, тут же заныли, что тоже хотят прогуляться. Но Максима перспектива таскаться с сестричками по улице не устраивала. Хорошо, что мама не стала навязывать близняшек, а, подскочив и хлопнув в ладоши, громко объявила, что выйдет с девочками, но только после того, как они соберут игрушки и вообще помогут ей с уборкой.
Максим воспользовался маминой уловкой и, махнув на прощание, убежал.
В киоске ничего милого и пушистого не оказалось. Кривизна выставленных морд вызывала не то что жалость – внутреннюю дрожь. Пришлось бежать в детский магазин.
Там ассортимент оказался побогаче, но весь какой-то малышовый: рюшечки, бантики, мимимишечки. Может, для Вики-Ники сойдет, а для Юльки – нет. Проходя, кажется, уже десятый раз мимо полок и ловя на себе подозрительные взгляды продавца, Максим почувствовал нарастающее разочарование. Схватив двух маленьких, абсолютно идентичных, не считая цвета юбочек, обезьянок, подошел к кассе. Хотя бы близняшкам сделает приятное.
Рассчитавшись за покупку, Максим направился не к тому выходу, откуда зашел, а к другому, поближе к цветочному отделу, где тоже продавали игрушки. И заметил знаменитый пиратский аппарат, внутри которого высилась гора все тех же кривых на все стороны страдальцев, уже виденных в киоске. Но сверху сидел, поджав плюшевые лапки, довольно реалистичный полосато-серый котенок. Пожалуй, вот такого Максим подарил бы Юльке.
Запихнув монетку в ненасытное жерло, попытался управлять электронной рукой-захватом. Та котенка зацепила, но выронила в самый последний момент. Конечно, в удачу не особо-то и верилось – развод наивняка и отъем денег. Но игрушка таращилась круглыми добрыми глазищами, не отпускала.
Подумаешь, пятачок, да? Максим пихнул еще монетку – с тем же результатом. И вдруг почувствовал, как кто-то тянет его за локоть. Оглянулся – рядом стоит шкет лет восьми, одетый в какие-то обноски, иначе и не скажешь.
– Дай пятьдесят рублей, вытащу кого хочешь, – пообещал ребенок.
